Две Марины Влади

Читаю книгу Марины Влади "Мой Высоцкий". Я уже писал, что пишет она в основном о себе, а не о Владимире Семеновиче. А если и пишет о нем, то только в разрезе того, что он бухал, а она его спасала. Вот отрывок из книги, очень характерный:

 Ты исчезаешь. Я об этом  узнаю. Если  я за границей, я вылетаю первым же самолетом,  если нет - веду  расследование и потом не посылаю за тобой кучера, а сажусь  за руль  и еду.  Сначала   нужно  оторвать  тебя  от  случайных  друзей,   развязных  и прилипчивых,  потом - заставить тебя сесть в машину  и привезти домой. Здесь не  лакей  моет  и переодевает тебя  в чистое, а  я.  Тут  большое  значение приобретают  размеры квартиры. Например,  в узком коридоре я должна проявить особое  искусство,  чтобы ты не стукался слишком  сильно о стены. В  большой квартире,   где  мы  живем  уже  шесть  лет,  мне   приходится  прибегать  к акробатическим трюкам. Ты бегаешь от меня по комнатам, и наконец, совершенно обессиленные,   мы  все  же   заканчиваем  процедуру   переодевания.  Просто невозможно вообразить себе,  до какой степени человек может перепачкаться за несколько часов пьянки. Потом, поскольку у тебя нет личного секретаря, чтобы купить мне подарок, ты объясняешься со мной с пустыми руками. И  наверное, я
люблю тебя  не  меньше, чем моя бабушка любила своего  взбалмошного супруга,
потому что ярость  моя быстро спадает, и я  легко прощаю. Ты чувствуешь, что
виноват, и обещаешь, что такого никогда больше не повторится. И, напустив на
себя  побольше серьезности, я выговариваю тебе за то, что  ты не подарил мне
как минимум по хорошей жемчужине за каждое свое художество.
     Это было бы, наверное, очень красиво - жемчужная нитка до пупа...

Посчитайте сколько раз тут встречается слово "я". Много...
Тем более странным мне показалось, что Марина Влади назвала фильм о Высоцком аморальным. Ее книга, в такмо случае, аморально не меньше, а местами и больше. Но, в чужом глазу, как известно, соринку замечают...

В заключении хочу привести еще одну циатату из книги Марины Влади. На этот раз о детях:

     В начале  нашей  совместной  жизни  ты мечтал  о ребенке. Рождение двух сыновей,  навязанное  хитростями  твоей жены, которая  сообщала тебе об этом лишь  тогда, когда уже было поздно что-либо  предпринимать, привело  тебя  в отчаяние. Я же просто запрограммировала рождение сыновей,  почти  что день в день,  я боролась во Франции за право супружеских пар иметь  желанных, а  не случайных  детей и никогда  не соглашалась родить ребенка  - заложника нашей жизни.  Наше  положение, и без того трудное, было бы совершенно невыносимым, если  бы  между  нами  было  маленькое существо. Он  был  бы  не  связью,  а препятствием,  он  воплотил  бы  в  своем  существовании  все  противоречия, которыми мы болели. Мотаясь между Востоком и Западом, он  никогда не смог бы найти  своих настоящих  корней. Надо  сказать, что семья  твоей бывшей  жены долгие  годы внушала тебе,  что  нервная болезнь, которой тогда страдал твойстарший сын,  есть следствие твоего  алкоголизма. Но даже когда  выяснилось, что это не так,  тебе не удалось  уговорить меня. Достаточно было нас двоих, чтобы тащить на себе  проблемы нашей семьи, и конец  нашей с  тобой  истории подтвердил правильность  моего  отказа. Остаться без  отца в тринадцать  лет было для меня раной, от которой я больше всего страдала в жизни.

Не знаю как вам, а мне женщина, рассуждающая подобным образом, не внушает доверия...